Неточные совпадения
Были еще немецкие рестораны, вроде «Альпийской розы»
на Софийке, «Билло»
на Большой Лубянке, «
Берлин»
на Рождественке, Дюссо
на Неглинной, но они не типичны
для Москвы, хотя кормили в них хорошо и подавалось кружками настоящее пильзенское пиво.
Одним словом, вопрос,
для чего нужен
Берлин? — оказывается вовсе нестоль праздным, как это может представиться с первого взгляда. Да и ответ
на него не особенно затруднителен, так как вся суть современного
Берлина, все мировое значение его сосредоточены в настоящую минуту в здании, возвышающемся в виду Королевской площади и носящем название: Главный штаб…
Между тем как в среде русских шла оживленная беседа
на тему,
для чего собственно нужен
Берлин (многие предлагали такое решение:
для человекоубивства), мне привелось передать моему беловолосому соседу какое-то кушанье.
Лучшее сообщение с
Берлином тогда представляли пароходы, отправлявшиеся из Петербурга в Штетин; с ними и ехали за границу. А из пароходов, совершавших эти рейсы, самым удобным и комфортабельным по тому времени почитался пароход «Александр».
На нем ездила лучшая публика. По крайней мере все места в весенних рейсах «Александра» обыкновенно сберегались
для особ знатных.
На этом пароходе, в первый его весенний рейс, и назначено было отправить Николая Фермора с его провожатым.
Врач, наблюдавший за Николаем Фермором, хотя и претерпел
на первых шагах неудачу, но оставался
на высоте дипломатической линии; он доложил государю, что в
Берлине открыта новая частная лечебница
для душевных больных, которою заведует знаменитый психиатр, и что у него получаются удивительные результаты излечения.
Шекспиром я и хотел прежде всего насытиться в Бург-театре. И мне случалось там (в оба моих зимних сезона в 1868–1869 и 1870 годах) попадать
на такие серии шекспировских пьес, какие не давались тогда нигде — ни в Мюнхене, ни в
Берлине, и всего менее в Лондоне и вообще в Англии. Где же, кроме тогдашней Вены, могли вы ходить
на цикл шекспировских хроник, дававшихся восемь дней кряду?
Для такого друга театра, каким был я, это являлось настоящим объедением.
Если редактор «Petersbourger Zeitung» [«Петербургская газета» (нем.).] удивил некогда людей, съездив в
Берлин для того, чтобы видеть Бисмарка и «поцеловать рыжую кобылу»,
на которой тот был в битве, то наши дамы не уступали этому редактору в чувстве достоинства, и… сивый мерин тоже дождался такой же ласки, и притом не от мужчины…
Война с Пруссией продолжалась еще некоторое время. Несмотря
на победы, одержанные русскими, несмотря
на взятие
Берлина, она была тяжела
для России, и все с нетерпением ожидали ее окончания.
Кроме того, Егор Анатольевич открыл в церковных книгах русской церкви в
Берлине подчистку в месяце совершения брака Антонины Луганской с ее мужем, и
на это обстоятельство, имевшее, по его словам, важное значение
для дела, он тоже обратил ее внимание.
Антонина Карловна насилу, при помощи своего адвоката, добилась возвращения ей настоящего вида
на жительство и быстро уехала обратно в
Берлин из оказавшейся
для нее весьма не гостеприимной России.